-
Башкирский бизнес возвращается в лихие девяностые
Еще пару лет назад бизнес в Башкирии, как и во многих других спокойных и богатых провинциальных городах, жил по негласному соглашению, которое состояло из единственного нехитрого пункта: «Прямое кидалово запрещается».
Соглашение это действовало все двухтысячные годы и начало десятых. Оно подразумевало отказ не только от пугающих обывателя больше всего заказных убийств, которые многие годы происходили только в сериалах на НТВ (исключение – лишь подтверждали правило). Оно подразумевало гораздо более широкий круг вопросов.
Например, практически полностью ушло в прошлое печально знаменитое рейдерство.
Если у одного уфимца был ларек, а у другого - такой же через дорогу, то в 90-е все было очень просто. Тот, кто первым переставал мириться с мыслью, что прибыль снижается из-за соседа (тот, например, появился позднее и стал, гад, клиентов переманивать, или по любому другому поводу) – выполнял очень простой комплекс мер, включающий в себя:
У соседа был нехитрый выбор контрмер:
Таким образом происходил и в нашем сонном городе период накопления капитала. Но законы жизни неумолимы. Убийства и кидалово надоедают рано или поздно всем.
И в «тучные» и стабильные двухтысячные – ситуация изменилась. Теперь, если рядом стояли два ларька – один ларечник мог у второго купить ларек. Так стало предсказуемее и проще для всех. Если договориться не получалось – ларьки конкурировали, но в рамках правил. Без ментов, бандитов и чиновников. И всем нравилось, что теперь нельзя просто «забрать» понравившийся бизнес конкурента – товарищи осудят.
Ларечники укрупнились, поменяли штаны с лампасами на костюмы от Zilli (а самые продвинутые – на произведения гламурного главного уфимского портного Мишеля Афанасьева.
Многие из тех, кто начинали с такого же нуля – стали респектабельными людьми.
Задумываются о чем-то, кроме долларов и евро. Строят, как Игорь Стрижнев, церковь напротив «Огней Уфы» и издают башкирский «Коммерсантъ». Пытаются, как Альберт Мухамедьяров, стать политиками-борцами за народное счастье. Открывают, как Дмитрий Король, «Мюзик-Холл» - один из главных очагов современной культурной жизни Уфы. Финансируют фестивали Спивакова, как Василий Пеганов и Иосиф Марач.
Прекращает ураганить прокурорский сын Вадим Гатауллин и строит прогрессивные «Умные дома».
Продолжение:
( Collapse )
Соглашение это действовало все двухтысячные годы и начало десятых. Оно подразумевало отказ не только от пугающих обывателя больше всего заказных убийств, которые многие годы происходили только в сериалах на НТВ (исключение – лишь подтверждали правило). Оно подразумевало гораздо более широкий круг вопросов.
Например, практически полностью ушло в прошлое печально знаменитое рейдерство.
Если у одного уфимца был ларек, а у другого - такой же через дорогу, то в 90-е все было очень просто. Тот, кто первым переставал мириться с мыслью, что прибыль снижается из-за соседа (тот, например, появился позднее и стал, гад, клиентов переманивать, или по любому другому поводу) – выполнял очень простой комплекс мер, включающий в себя:
- Контракт с чиновниками о наезде на соседа. Инспекции, отзыв лицензии, налоговые, санитарные, противопожарные и прочие проверки, повышение аренды и т.п.
- Контракт с милицией о заведении на соседа уголовного дела. Лучше – по основной деятельности. Травит, мол, гад, народ тухлыми чипсами. А если не травит или не удалось подбросить тухлые чипсы – то надо подсунуть соседу в карманы пакетик кокаина или пистолет. Которые, впрочем, в 90-е и так бывали в карманах у уважающих себя коммерсантов.
- Контракт с судьями, чтобы не жалели лет тюрьмы для конкурента.
- Контракт со СМИ, чтобы рассказали народу правду-матку про тухлые соседовы чипсы, аморальную соседову жизнь (мальчиков любит, а вы не знали?) и что жена его вообще с его партнером того-сего.
- Контракт с бандитами (или ЧОПом, выполняющим функции бандитов), чтобы защитили наезжающего, в случае чего, от пули «крыши» соседа, а также «прессанули» либо самого соседа (а-ля «ты-ваще-ссука-знаешь-кому-дорогу-переше
л-закрой-ларек-вали-падла!»).
У соседа был нехитрый выбор контрмер:
- Перекупить контрагентов наезжающего и обратить на него же самого всю мощь чиновников-ментов-судов-журналистов-банд
юков. - Немного поморщиться, и заказать убийство наезжающего за 10 тысяч долларов чеченам (или каким-нибудь борцам, биатлонистам, «налимовским», «игоровским», «кешиным») или за 300 долларов наркоманам из Инорса.
Таким образом происходил и в нашем сонном городе период накопления капитала. Но законы жизни неумолимы. Убийства и кидалово надоедают рано или поздно всем.
И в «тучные» и стабильные двухтысячные – ситуация изменилась. Теперь, если рядом стояли два ларька – один ларечник мог у второго купить ларек. Так стало предсказуемее и проще для всех. Если договориться не получалось – ларьки конкурировали, но в рамках правил. Без ментов, бандитов и чиновников. И всем нравилось, что теперь нельзя просто «забрать» понравившийся бизнес конкурента – товарищи осудят.
Ларечники укрупнились, поменяли штаны с лампасами на костюмы от Zilli (а самые продвинутые – на произведения гламурного главного уфимского портного Мишеля Афанасьева.
Многие из тех, кто начинали с такого же нуля – стали респектабельными людьми.
Задумываются о чем-то, кроме долларов и евро. Строят, как Игорь Стрижнев, церковь напротив «Огней Уфы» и издают башкирский «Коммерсантъ». Пытаются, как Альберт Мухамедьяров, стать политиками-борцами за народное счастье. Открывают, как Дмитрий Король, «Мюзик-Холл» - один из главных очагов современной культурной жизни Уфы. Финансируют фестивали Спивакова, как Василий Пеганов и Иосиф Марач.
Прекращает ураганить прокурорский сын Вадим Гатауллин и строит прогрессивные «Умные дома».
Продолжение:
( Collapse )
